Продолжение. Начало см. в журнале RELGA, № 10(190) 10.07.2009


НИЧЕГО СТРАШНОГО!

Верховный главнокомандующий может спать спокойно:
Наша армия одержала очередную победу.
За Афганистаном и Чечней последовал Челябинск.
Там, после долгих и изнурительных сражений, одержана победа над «дедовщиной».
Главный «дед» последних лет разжалован из сержантов в рядовые.
И ему запрещено впредь занимать командные должности.
А еще — он на четыре года лишился свободы: по два года —
За каждую из ног, которых лишился рядовой Сычев.
Остальные утраченные части тела — не в счет.
Но главное другое — благополучно разрешен важнейший стратегический вопрос:
— Бить или не бить?
Конечно, бить! Иначе и жить не стоит.
Иначе армия навсегда утратит искомую связь с нашим битым-перебитым народом.
А всех, кто сопротивляется, в случае чего, можно похоронить с почестями.
Оркестр за счет военно-похоронного общества «Спи спокойно!».
Оружейный салют.
Венок от рыдающего командира части.
Тем, кто добровольно подставляет почки, — в качестве компенсации —
квадратные метры жилой площади.
За полную потерю трудоспособности — трехкомнатная квартира
от Министерства обороны.
За увечье — комната в коммуналке.
За искалеченную жизнь — памятные часы министра обороны.
В общем, ничего страшного.
Во-первых, всегда можно доказать, что ничего не было.
Во-вторых, если что-то и было, то всегда можно откупиться.
По заранее заготовленной таксе.
Хотя, разумеется, можно бить и без всякой таксы.
Просто из любознательности.
Всегда интересно проверять человека на прочность.
Провести своеобразные испытания кадрового состава нашей
непобедимой и легендарной армии.
Вот в Челябинском танковом училище такое испытание и провели.
Это испытание меня очень удивило.
Если сержант — всего лишь шалунишка, нечаянно поставивший
своего соказарменника на корточки, то почему за эту забавную новогоднюю шутку озорнику дали четыре года тюрьмы?
А если в ту ночь сержант-естествоиспытатель, осуществляя воспитательный процесс, добился определенных печальных результатов, то
почему не привлечен к ответственности учитель физкультуры
из школы, в которой учился рядовой Сычев? Почему он не научил будущего солдата защищать Отечество, стоя на корточках?
И вообще, почему суд не искал в происшедшем козни Запада,
как всегда стремящегося вбить клин между армией и народом?
И врачей-вредителей, недосмотревших за хромосомами рядового,
неплохо было бы отправить на скамью подсудимых.
И родственников Сычева, взывающих к справедливости, тоже
надо бы усадить рядом с физруком и докторами.
Ибо в них — весь корень зла.
Говорят, обе стороны подали апелляции на решение военного
трибунала.
С интересом жду результатов.
Если сержанта оправдают, то, как давным-давно сказала Агния Барто,
значит, завтра снова можно будет драться во дворе.
А в казармах — и подавно...

7 октября 2006 г.


ПЛИ!

Живем замечательно!
Светло! Весело! Оптимистично!
Тех, кто в этом сомневается, убирают.
Как мусор.
Мешающий радоваться всеобщему благоустройству и личному счастью.
Журналистку Анну Политковскую убили в подъезде собственного дома.
Так — интимнее.
Решили, как говорится, не выносить сор из избы.
Вот среди родимых стен с ней и управились.
Потому что мешала Анна Политковская росту общественной радости.
Обижала читателей.
Как известно, писать надо только такую правду, которая всем
приятна.
А не убиваться, например, по поводу наших людей, погибших
в Чечне.
Да и вообще, жить надо беспрекословно.
Как при шестой статье Конституции.
Тогда народ четко знал, что — льзя, а что — нельзя.
И — соответствовал.
Не вступал. Не сомневался. Не огорчал партию.
Газеты было приятно читать. Радио было интересно слушать.
Телевизор было радостно смотреть.
У них — минус двести десять по Фаренгейту.
У нас — плюс двадцать пять по Цельсию.
У них — бум преступности.
У нас — БАМ. Кто забыл — Байкало-Амурская магистраль.
Раньше цензура убирала лишние буковки из текста, и народ
довольствовался дозволенным. Не подозревая, что в русском алфавите
не пятнадцать, допустим, букв, а несколько больше.
Где-то тридцать две-тридцать три.
Теперь цензор с красным карандашом канул в вечность.
На смену ему пришел цензор с кистенем, ножом, пистолетом.
На самый худой конец — с ломом.
Теперь мысли редактируют подручными средствами.
А почему бы и нет?
Хотя, конечно, это хлопотно. Неудобно. Перед соседями.
Им, бедолагам, потом от такого гражданского позора отмываться приходится.
Куда смотрели? Почему бдительность утеряли?
Но, с другой стороны — при чем здесь соседи, если государство
наводит порядок в наших головах?
Вот недавно по телевизору показали, как в Северной Корее маршируют люди.
Ни одного грустного лица.
Нам бы так!
Нам бы перестать сомневаться в правильности.
Нам бы перестать думать иначе.
В идеале — вообще перестать думать.
И тогда отпадает нужда в цензорах.
И в подъезд можно будет заходить без бронежилета.
И не нужно будет тратиться на цветы и свечи перед домом.
И жизнь произойдет совсем прекрасная!
А пока что — извините!
Как-то вы, гражданка, кособоко смотритесь на фоне
выравнивающегося ранжира.
Как-то вы, гражданин, выпячиваете свою точку зрения
в нашем общем строю.
Не вписываетесь вы, граждане, в общий настрой суверенной
демократии.
Слишком много в вас суверенности и слишком мало подлинной демократии.
Так что — не обессудьте: позвольте вам перестать существовать.
Пли!..
Журналистов отстреливают в Москве, Тольятти, в Калмыкии,
на Урале, в Сибири.
В назидание остающимся жить. Пока.

14 октября 2006 г.


МЗДЮКИ

Мздюки — это не ругательство.
Это — почти ласковое слово. Производное от «мзда».
По Владимиру Далю, мзда — это награда или возмездие,
вознаграждение, воздаяние, барыш, прибыток, корысть, добыча.
Согласитесь, если кое-какие слова вычеркнуть, то окажется, что
слово «мзда» может ласкать слух.
Вознаграждение, воздаяние, награда, прибыток, добыча...
Чем плохо?
Так что «мздюк» — слово вполне приличное.
Приемлемое слово.
Означает человека, принимающего вознаграждение. Или —
воздаяние. Или — прибыток. Или — добычу.
Кому что достанется.
То есть мздюк — существо во всех смыслах положительное.
Особенно — в условиях рыночных отношений. Когда люди
несут в наши офисы, кабинеты и дома все, что доставляет радость.
Так что когда вдруг начинается свистопляска вокруг отдельно
взятого налоговика, бравшего мзду с отдельно дающего предпринимателя,
то это режет мое рыночное ухо.
Потому что мздючество — это форма существования цивилизации.
Предприимчивые люди объединяются во имя прогресса.
Мздюк — это человек, лично заинтересованный в развитии нашей экономики.
Он — генератор наших производственных отношений.
Так что напрасно Владимир Иванович Даль, создатель
«Живого великорусского словаря», с присущим ему датским снобизмом,
утверждает, что в словарях сложных «мзда» изменяется во «мздо»
и нередко прилагается в дурном значении подкупа, продажности.
Не будем играть словами.
Никакой сложности в слове «мзда» нет.
Просто: один дал — другой взял.
На развитие Вселенной.
На строительство светлого капиталистического завтра.
Как говорится, каждый получает свое.
По потребности.
Президент награждает особо отличившихся, а народ —
всех желающих.
И — правильно делает.
Потому что разве это жизнь, если у вас нет ни дачки, ни тачки,
ни подачки.
Да бог с ними — с дачками и тачками. Будут подачки —
появится и все, что с ними рифмуется.
Вот люди и стараются.
Несут.
Когда-то Николай Михайлович Карамзин говорил, что если
одним словом выразить все, что происходит в России, то можно
сказать — «воруют».
За минувшие двести с лишним лет мы ушли далеко вперед.
Сказал же Михаил Афанасьевич Булгаков: «Никогда ничего
не просите. Принесут и сами дадут».
Вот люди и несут. А мздюки берут.
Будь я английским писателем Гербертом Уэллсом, я бы написал
книгу «Россия во мзде», в которой бы поведал и о тех, кто берет,
и о тех, кто дает.
Я бы поведал о тех, кто за три корочки хлеба открывает путь к корочкам
дипломов любого уровня.
Я бы поведал об офицерах, прокладывающих дороги к чужым
радостям жизни с помощью армейских бульдозеров.
Я бы поведал о мздюках, сгибающихся под тяжким грузом ответственности
за благополучие всех, кто в их, мздюковской, помощи нуждается.
Это так прекрасно — знать, что всегда есть люди, готовые пойти навстречу.
И лично я готов выйти на тот большак и перекресток, где меня
ждут.
Одно останавливает: подходящее откуда взять?

11 ноября 2006 г.


РЕГУЛЯРИЗАЦИЯ

Это слово не я придумал.
Его произнес господин Ромодановский, отвечающий в нашей
стране за миграционные потоки.
То есть за то, кто к нам приезжает.
Из-за бугра и из-за денег.
Бугров вокруг России немало. Денег в родимом Отечестве тоже
скопилось немало.
Вот люди и едут. Но уезжать не торопятся.
Президент сказал, что у нас таких неторопливых скопилось
больше десяти миллионов.
И — от них все зло.
Поэтому дан приказ — очистить Россию от всех брюнетов, не
бритых, носастых, смуглых лиц неизвестной национальности.
Ему — на Запад.
Ей — в другую сторону.
Поскольку они в корне извращают дружбу народов в пределах
дозволенного.
В то время как мы не успели убрать сахарную свеклу с тридцати
тысяч гектаров воронежских черноземов, они назло нам торгуют виноградом, созревающим под благодатным небом почти нашего Приднестровья.
В то время как мы еще не все провода пообрезали на линиях
электропередач, они предлагают нам мандарины, вывезенные из Абхазии,
где почти все население — граждане нашей необъятной Родины.
В то время как мы штурмуем товарные составы в Новохоперске и
Таловой, они поливают своим чужеземным потом наши священные земли
на Урале и в Сибири.
Они уже добрались до вымен (или выменей — как правильно?)
наших коров в Калужской области.
Они не дают нам спокойно спать.
Поэтому президент дал отмашку.
И Дума подсуетилась.
И правительство — тоже.
И господин Ромодановский объяснил — что к чему.
Нужна регуляризация отношений.
Пожалуйста, приезжайте!
Живите — если выживете.
Но с рынков — геть!
На рынки мы своих мафиози определим.
Вот они стоят в подворотнях — зубами клацают.
Действительно обидно: столько миллионов утекает не в наши карманы.
Поэтому — нужна процентная норма.
А еще лучше — черта оседлости.
Резервации.
Берлинская стена современного профиля.
Правда, сразу возникает вопрос: кому работать? Ходорковского
на всех не напасешься. Да и он, говорят, в своей читинской глубинке,
неважно тапочки тачает.
Президент, правда, уповает на соотечественников, проживающих
в местах не столь отдаленных — в Европе, Америке, Азии,
Австралии. Но те откликаются плохо.
Играют в несознанку.
То есть не сознают своей необходимости пересечь рубежи Отечества
и честным трудом и своими мозолями искупить исторические заблуждения
предков, трусливо сбежавших от революционного энтузиазма
широких народных масс.
Напротив, даже самые дорогие россияне продолжают уезжать.
Ведь Лондон, к примеру, скуплен нами только на одну пятую.
Неужели четыре пятых английской столицы мы бросим на произвол судьбы?
Как-то понепочеловечески это.
Прав господин Ромодановский — нужна регуляризация миграции.

9 декабря 2006 г.


ПОД ДАТОЙ,
ИЛИ ВОЖДИ В ОЖИДАНИИ ЛЮБВИ И СМЕРТИ

21 января — день смерти В.И. Ленина.
Раньше — в годы моего детства — это был красный день календаря.
Правда, в траурной рамке.
Как бы праздник со слезами на глазах.
Накануне — утренники, торжественные линейки, собрания,
концерты.
Фильм «Клятва».
Теперь от былого поминального благолепия — ничегошеньки!
Почему-то вспоминается:
«Перестаньте, черти,
Клясться на крови,
Не везет вам в смерти —
Повезет в любви».
В смерти Владимиру Ильичу Ульянову не повезло — мало пожил.
Зато любви — хоть отбавляй!
И — интереса тоже.
Правда, интерес к товарищу Ленину какой-то кособокий.
То в историю болезни заглядывают.
То — в ширинку.
То — в ведомость жандармского Отделения.
Что у него там было с Инессой Арманд?
И чего не было с Надеждой Константиновной?
И почему не спас от чекистской пули своего двоюродного брата?
Как будто это главное в вожде мирового пролетариата?
А что, спрашивается, вообще самое главное в вожде?
Небанальное самовыражение.
Президент России увлекается горными лыжами.
Президент Белоруссии уважает хоккей.
Экс-президент России любил перекидывать мячик на теннисном корте.
Леонид Ильич Брежнев отдавал предпочтение быстрой езде и
молодым женщинам.
Туркмен-баши сочинил «Рухнаму».
О чем с большим опозданием и с очень большим придыханием сообщила одна воронежская газета.
Она воспела этот поэтический опус отца всех туркмен как образец
государственного целомудрия, нравственной совести и духовной мудрости.
Конечно, лирически мыслить никому не запретишь. На территории
бывшей Российской империи, Советского Союза и Российской Федерации
с Пегасом дружили: его высочество Великий князь
Константин Константинович Романов, т.т. Сталин, Андропов, Лукьянов.
За пределами империи в любви к поэзии был замечен великий кормчий
т. Мао Цзэдун.
Не в этом дело.
И даже не в том дело, что вскоре после того, как одна воронежская газета
воздала должное «Рухнаме», ее автор — тов. Ниязов — скончался.
Дело не в том, что люди уходят, а в том, что дела их продолжают их подельники.
Во всех видах творчества.
А где творчество — там и поклонники.
С рифмами наперевес.
С хореем через плечо.
С венками сонетов.
Вместо взгляда в будущее — упование на прошлое.
Вместо прямой спины — поклон идолу. Вместо свободного голоса — тоскующее придыхание.
Вождей такая жизнь устраивает.
Приятно знать, что ты и в другой жизни живее всех живых.
Наше знамя, сила и оружие.
Не верите? Включите телевизор.

20 января 2007 г.


Я КАК ПРЕДМЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ГОРДОСТИ

Чего скрывать?
Государство меня любит.
Может, даже обожает.
Вот, например, недавно только-только я очнулся от беспробудного
новогоднего отдыха, как силовики любезно посоветовали:
— Сиди тихо! Под землю не суйся, высоко не возносись!
Чревато! Террористы на нас обиделись.
Я, конечно, удивился.
За что на нас обижаться?
Боевики, как один, под ружьем у Рамзана Кадырова.
С «Хамасом» обнимаемся.
В Ливане навели мосты.
С «Аль-Каидой» вежливо раскланиваемся.
Но раз предупредили «чревато» — значит, чревато.
Бдю.
Метро в Воронеже, правда, отсутствует, а на самолет у меня денег нет.
Тем не менее — напрягаюсь.
Час напрягаюсь. Второй. Третий.
И тут на кухне попадается мне мешок с белым порошком, похожим на сахар.
На нем даже написано для маскировки: «Сахар. 5 кг. 87 руб.».
Ага, думаю. Небось, это... как его... глюконат... галоген...
вспомнил - гексоген!
Жена божится, что мешок притащила с рынка.
Но, во-первых, разве можно доверять собственной жене?
А, во-вторых, разве можно доверять рынку, засоренному
антипатриотическими элементами?
Естественно — звоню.
Приходит кинолог с сучкой. На морде у сучки — отвращение к жизни,
лишенной смысла что-нибудь обнюхивать.
— Если это гескоген, — говорит кинолог, — собака его сразу
определит.
Однако эта кинологическая сука повела себя странно.
Попробовав на язык таинственный порошок, собака стала
задумчиво его жевать.
Пожует, подумает и снова жует.
Так, в состоянии рефлексии, и слизала языком мои восемьдесят семь рублей.
Когда процедура опознания была закончена, кинолог сказал
мудро:
— Видимо, мы с вами ошиблись в главном. В мешке был сахар.
Жена плакала.
Кинолог вежливо попросил прощения.
Сучка думала о чем-то затаенном.
Взрывоопасном.
А я стал думать о власти, которая почему-то стала беречь мою жизнь.
Зачем я ей, власти?
Какой от меня прок?
Тем более сейчас, когда государству я не нужен даже во время
выборов.
В качестве электората.
И тут меня осенило — я нужен государству как предмет гордости.
И — одновременно — как испытательный полигон.
Какое давление я могу выдержать?
Какие национальные проекты мне по зубам?
На что я вообще способен?
Где кончается мое терпение и начинается моя покорность?
Задав себе (шепотом, под одеялом) эти вопросы, я понял:
а чего бы в самом деле мной не гордиться?
Доверчивый. Незатейливый. Неприхотливый.
Сообразительный (особенно когда надо сообразить на троих).
Кстати, а не выпить ли нам по этому поводу?
К тому же — опасность миновала, и наш флаг на Южном полюсе.

3 февраля 2007 г.


МОРДОБОЙ КАК СРЕДСТВО ВОСПИТАНИЯ
ПАТРИОТИЗМА

Мне всегда казалось, что любовь — это что-то необычайное.
Она возникает сама собой, непредсказуемая и невероятная.
Как откровение.
Как радость существования.
Как праздник души.
Как сама жизнь.
Поэтому нарочно любить невозможно.
И научить этому нельзя.
Это либо есть, либо отсутствует.
Но тут уж ничего не поделаешь.
Поэтому, когда я слышал громкие слова о воспитании патриотизма,
я недоумевал. А с недавних пор недоумевать перестал.
Дело в том, что не так давно воронежское телевидение объяснило
мне в наглядной форме, что такое воспитание патриотизма.
Оно, это любвеобильное телевидение, показало сюжет о том,
как собровцы на глазах у девочек и мальчиков демонстрировали
свое умение расправляться с террористами.
Вооруженные до зубов люди в форме стреляли, бегали, прыгали,
валили преступников наземь, заламывали им руки.
А ласковый голос за кадром объяснял, что все это не столько
демонстрация силы, сколько воспитание чувства патриотизма у под
ростков.
Подростки разглядывали автоматы Калашникова, пистолеты
Макарова и другие средства уничтожения человека, всем своим
видом показывая, что им это зрелище очень нравится.
Тем более что мордобой и другие средства воспитания любви
к Родине выглядели весьма эффектно.
Действительно: дашь супостату промеж глаз — и вся любовь.
Особенно в условиях, когда Польша и Чехия собираются установить
на своих территориях американские радары.
Конечно, следует быть начеку.
Правда, в воронежском опыте воспитания у граждан любви к
Отечеству не хватает размаха.
На экране мелькала маленькая группка детей и маленький отрядик собровцев.
Разве такими гомеопатическими дозами патриотизм воспитывают?
И тут совершенно случайно мне попалась на глаза газета с воспоминаниями
одного китайского священника о культурной революции.
Вот где был размах.
Там, например, согнали жителей одного города на площадь и
публично устроили казнь.
Людям отрубали головы и вспарывали животы.
А школьники в этот момент под руководством своих учителей
должны были петь хвалебные гимны партии и Родине, которые о
них денно и нощно думают.
Вот это действительно была показательная школа патриотизма.
У нас такого нет.
У нас — примитивный бой кирпича о крепкую голову, кулачная потасовка и незамысловатые шумовые эффекты.
Мелковато, согласитесь, все это выглядит.
Не слишком патриотично.
Так что до китайцев по части воспитания патриотизма нам еще
тянуться и тянуться.
Но если постараться — можно своего добиться.
Тем более мы — народ послушный.
Прикажут — в два счета каждый станет патриотом.
Из любви к процессу воспитания.

3 марта 2007 г.


НА КОЛЕНКЕ

Может, кто помнит?
Есть такие документальные кинокадры.
Ленин сидит на ступеньках зала, в котором заседает конгресс
Третьего Коммунистического интернационала.
Вокруг, видимо, шумновато.
Ораторы грозно уповают на окончательную победу мировой
революции.
А вождь мирового пролетариата, как простой бессмертный, сидючи
с краешка сцены, положив какие-то листочки на коленку,
сочиняет проекты нашей счастливой жизни на века.
Но — на коленке.
Сегодня, разумеется, условия для работы другие.
Отдельные кабинеты.
Компьютеры.
Секретарша, похожая на Венеру Милосскую. Только с руками.
Но, судя по всему, нетленная коленка осталась.
Работает.
Перелистайте наши руководства к действию и к жизни.
Исторические предначертания съездов — на коленке.
Законы, принимаемые Думой, — на коленке.
Национальные проекты, по которым нам ничего не остается,
кроме как жить-поживать да добра наживать, — все на той же коленке
родимой сочинены.
Вжик! Вжик! И — готово!
Коленка — очень удобный предмет для работы.
Особенно — когда сочиняешь что-либо не на завтра, а наскоро.
Потому что если работать вдумчиво и неторопливо, то все раз
воруют без тебя.
Вот и приходится работать в экстремальных условиях дрожащей
от нетерпения коленки.
Когда что-либо сочиняешь за твердью письменного стола,
горизонтальная поверхность невольно сдерживает творческий
полет твоей мысли, и ты невольно начинаешь призадумываться:
— А что, после тебя останется?
Коленка — совсем другое дело.
На ней, круглой и податливой, мысли не задерживаются — они
скатываются налево и направо, навсегда теряясь в вечности великого беспокойства:
— А что после меня достанется моим детям, внукам и правнукам?
Акции «Газпрома».
Или акции кампании «Превратим наш город в сточную канаву
империализма!..».
Коленка хороша еще и тем, что с нее какой спрос.
Ну, погорячились немножечко, но старались же!
Зато коленка всегда под рукой.
Причем почесал лоб — и любая мысль запечатлена.
Хочешь — о Пенсионном фонде, в котором твои стариковские
накопления помогут безбедно жить тебе и ораве управляющих
компаний.
Хочешь — об ипотеке, которая немеркнущей мечтой будет освещать
твой жизненный путь к нормальным жилищным условиям.
Хочешь — о материнском капитале, благодаря которому через
тысячу лет вся страна будет заставлена людьми трудоспособного
возраста.
Да мало ли что можно сочинить на податливой, на все согласной коленке,
готовой к употреблению в любых условиях.
Любых условий у нас, слава Богу, хватает.
Коленок тоже предостаточно.
Была б охота сочинять что-нибудь животрепещущее.

10 марта 2007 г.


НАШИ БЬЮТ!

Сначала надругались над могилами.
Затем нарисовали свастику на стенах бывшей синагоги.
Естественно — рядышком написали слова, близкие сердцу каждого патриота.
Общественность засуетилась.
— Не надо преувеличивать опасность, — небось, вздыхает дом
на главной площади области. — Те, кому положено, во всем разберутся.
Действительно, силовики на экранах телевизоров сурово хмурят брови и правильно выговаривают трудные слова: «экстремизм», «антисемитизм», «национализм».
Уверен — погромщиков найдут. По следам краски определят
руку пишущего.
Но за конкретной рукой пишущего угадываются мозги думающих.
Полет мысли угадывается.
Общее, так сказать, настроение.
А вы как хотели?
Вы думали, что мальчики-очкарики будут мечтать о приключениях Гарри Поттера?
Мальчики рвутся к делу.
К настоящему — в их понимании — делу.
Им скучно искать общий знаменатель в дробных числах.
Они ищут общее в поступке, позволяющем самоутвердиться.
Они ищут врага.
А враг, вот он — чужой, непохожий, непонятный.
Общий знаменатель нашей жизни сегодня прост, как большевистская правда:
— Кто не с нами — тот против нас!
Схема «свой — чужой» доступна любому. Всегда нужны
«наши», «местные», «домашние».
В пространстве простых и ясных истин легче ориентироваться.
Четыре действия арифметики доступнее туманных алгебраических уравнений.
Правда, занимаясь сложением и вычитанием, тоже думать надо.
Но как славно жить, когда за тебя думают другие!
И эти, другие, тебе все объяснили. И ты сразу все понял.
Понял — и принял к исполнению.
Тем более что рядом с кулаком всегда действует административный ресурс.
Сначала в изгоях ходили «лица еврейской национальности».
Затем — «лица кавказской национальности».
Теперь вот — «лица неславянской внешности».
Очень удобно: повесили бирку — и сразу видно, кто есть кто.
У кого, говоря словами Баратынского, какое "лица необщее выраженье".
Сразу можно угадать в толпе.
На рынке.
На делянке в Уссурийской тайге.
В коровнике под Калугой.
На стройке в Подмосковье.
А значит, и тут же принять категорические меры.
Категорические меры тем и хороши, что их никому объяснять
не надо.
Принял меры — и спишь спокойно.
А потом с удовольствием смотришь по телевизору, как не наших наши бьют.
Да, больно!
Но ведь бьют-то наши!
В этом вся штука.

24 марта 2007 г.


СБЕРЕГИТЕ МЕНЯ!

Власти озаботились тем, что я вымираю.
Ищут причины.
Ну там сердечнососудистые заболевания.
Травматизм.
Дорожно-транспортные происшествия.
Я и сам чувствую — меня надо больше.
Тем более что нефть льется рекой, золота некуда девать,
Отечество загажено — дальше некуда.
Живи и радуйся!
А как радоваться, если как раз жизни-то никакой и нет. То есть
жизнь есть, но она еле-еле теплится во мне.
Вот открываю «Российскую газету» за 14 марта этого года и
грущу. В 2006 году я родился на тысячу человек 10,4 раза, а умер
— 15,2 раза. То есть моя естественная убыль по стране составила
4,8 человека. Причем в Воронежской области эта цифра еще печальнее.
В прошлом году я у себя в родных пенатах рождался 8,3 раза,
а отдавал Богу душу 18,1 раза. На одну тысячу душ.
Согласитесь — обидно. Тем более что у соседей белгородцев
цифры моей жизни получше. Я там и чаще появляюсь на свет (9,5
раза на тысячу человек), и реже с этого же света убираюсь
(15,3 раза на ту же тысячу).
Ежели умеете считать, то на Белгородчине мне почти в два раза
легче живется.
То ли у нас климат иной, чем у соседей, то ли похоронные команды
оперативнее трудятся — не знаю.
Но — жить хочется!
Жить хочется, невзирая ни на что.
Стал думать — как выжить в создавшихся условиях?
Открываю «Известия» за 28 марта. Батюшки светы!
Если верить газете (а газетам, как учит Антон Павлович Чехов, надо
верить — иногда в них пишут много интересного), меня в родимых
краях кормят батонами с запеченными в них целиком летучими
мышами!
Естественно, глотаю валидол и мужественно живу дальше —
до 29 марта.
В этот день я открываю возлюбленный «Воронежский курьер»
и понимаю, что в родном городе для меня жизни нет.
Потому что вопреки известной точке зрения Владимира Маяковского,
моя милиция меня не бережет.
Она, милиция, дает мне возможность спокойно выпрыгнуть во
время легкой беседы с нею с четвертого этажа.
Она, милиция, врезается в мою машину своим «рено», стоит
мне выехать на большую дорогу.
Меня выдавливают на полном ходу из маршрутки, мчащейся
по городу.
Меня режут, поджигают, топят...
И после этого любвеобильный Дмитрий Медведев хочет, чтобы
меня стало больше?
Это ж каким несмышленышем надо быть, чтобы появиться на
свет в стране, где тебя не ждут?
Где легко упасть с неба в самолете?
Где запросто можно не подняться из-под земли после смены в
шахте?
Где тебя свободно сожгут в доме престарелых?
И при этом все радостно и дружно кричат:
— Живи!
Конечно, как добропорядочный гражданин России, я стараюсь
соответствовать этому призыву изо всех сил.
Но ведь ученые-биологи давно установили: даже животные в
неволе плохо размножаются. А я все-таки — человек.
Как никак.
А тут такая беспросветность: живи как хочешь.
Что делать?
Вот я как хочу, так и живу.
Ни на кого не надеясь.
Так оно, знаете ли, как-то увереннее себя чувствуешь.

14 апреля 2007 г.


ПОРОК ЯВКИ

Ну вот и все!
Абсолютная демократия восторжествовала!
Александр Альбертович низложен.
И хотя его на посошок за заслуги перед Отечеством орденом
наградили, но что такое орден супротив должности председателя
ЦИКа?
Орден хорошо смотрится на подушечке в ногах у покойника.
Должность же прельстительна при жизни.
Тут тебе и стол, и дом, и никакой давки в общественном транспорте.
А сгорел Александр Альбертович по-глупому. Из-за порога
явки сгорел. Дался ему этот порог. Он этот порог отстаивал,
не замечая его порочности.
Хотя всем было давно очевидно — электорат обивать пороги
избирательных участков не склонен.
Может, ботинки бережет.
Может, внутренние органы старается зря не беспокоить.
Словом, был у порога явки несомненный порок.
Во-первых, постоянная головная боль.
А ну как этот упрямый электорат не явится по первому зову?
Или явится, но проголосует неправильно.
Во-вторых, есть и другая опасность. Этот проклятый электорат
в обмен на явку потребует, чтобы его уважали.
Скажем, потребует, чтобы вы перед ним на ушах стояли.
Вы когда-нибудь стояли на ушах?
Неудобно, тяжело, экономически невыгодно.
Поподъездная подкормка водкой и другими товарами первой
необходимости.
Конвертируемые рубли для настырных пенсионеров.
Концерты заезжих звезд для молодых.
В-третьих, у явки на избирательные участки есть и моральный
порок.
Честным парням из партячеек во время выборов все время приходится врать.
Грубо говоря — говорить неправду.
Партийцам это противно.
Им хочется большой и светлой любви электората.
А электорату, в свою очередь, хочется маленького, но достаточно
светлого будущего.
Домика в деревне.
Квартиры в городе.
Машины в гараже.
Ребенка в вузе.
Вкладов в валюте.
Но разве при нашем размахе перераспределения финансовых
потоков на всех желающих возможно предложить каждому светлое будущее?
Тем более что выборы в родимом Отечестве повторяются с пугающей регулярностью.
Правда, умный электорат на выборы ходит все реже и реже.
Ибо знает: выбирай не выбирай, а страна, увы, не рай.
К счастью, в нужный момент всегда находится рука дающего,
подбрасывающая в урну нужное количество бюллетеней.
Да и вообще все эти слова «урна», «бюллетень», «участок» лишний раз
напоминают о ведомстве министра Зурабова.
Как об этом подумаешь — жить не захочется.
А без порога явки жить можно.
В общем, нам электорат не нужен. Демократическое общество
можно и без него выстроить.
Выстроили же, к примеру, народные умельцы знаменитые
Кижи без единого гвоздя.
А тут не люди даже, а так себе — электорат.
И вот во время недавних выборов суверенная демократия под
твердилась в одном отдельном районе.
Там на сельский участок пришел мужик и проголосовал за сво
его приятеля, претендовавшего на пост суверенного главы мест
ного сельсовета. А так как других людей, желающих проникнуть
в великое таинство избирательной комиссии, не нашлось, то пре
тендент был избран, можно сказать, единогласно.
И наша демократическая избирательная система подтвердила, что
она занимает по своей значимости одно из первых мест в стране.
Чуть-чуть, как мне кажется, отставая от другой не менее важной для обеспечения жизнедеятельности общества системы.
Канализационной.

21 апреля 2007 г.


У НАС ЕСТЬ ВСЕ!

Пусть клеветники клевещут!
Пусть завистники завидуют!
Пусть злопыхатели злопыхательствуют!
Я им не верю.
Потому что статистика знает все.
И вот наша статистика заявляет, что мы богаты как никогда.
А социологи, которые знают больше даже, чем статистики, по
тому что они знают даже то, чего не знают в ФСБ, утверждают,
что мы довольны жизнью как никто другой.
Потому что у нас есть все.
У нас даже есть чуточку больше того, чем все.
Ибо!
Ибо у нас есть уверенность в том, что того, чего у нас нет, нам
вовсе не обязательно иметь.
Обойдемся!
Главное, что у нас есть, — суверенная демократия.
Она у нас такая беспредельная, что сразу даже не разглядишь,
где кончается демократия и где начинается дубинка спецназовца,
весело щекочущая недовольных своей счастливой жизнью.
Потому что — у нас есть все.
Наши нивы взглядом не обшарить.
И не потому, что на наших нивах — шаром покати, а потому,
что на них повсеместно кипит производство сельскохозяйственной
продукции на душу населения.
Столы населения, народа, электората ломятся от яств.
На них есть все, что душе угодно: от пищевых продуктов до
пищевых отходов.
В зависимости от потребностей, переходящих в возможности.
Поэтому у нас есть все.
За столом у нас никто не лишний.
(За исключением лиц нехороших национальностей. Без наличия
которых жизнь была бы совсем хорошая.)
Пожалуйста, приходите со своей чачей, со своей саке, со своей
горилкой.
Но нашего самогона мы вам ни литра не отдадим!
Как славный город Севастополь.
Не выйдет это, господа!
Ибо у нас есть все!
У нас есть непобедимая и легендарная.
У нас есть ракеты класса «туда — сюда».
У нас есть стратеги, которые ведут от казармы к Анголе,
от Анголы — к Мозамбику, от Мозамбика — к Афганистану,
от Афганистана к залпам траурного салюта.
Поэтому нам нигде не страшно.
Ни — в темном переулке.
Ни — в горячих точках.
Ни — под одеялом.
Поскольку у нас есть все.
У нас есть свои мифы, свои идолы, свои талисманы, свои обереги.
У нас есть свои безграничные возможности в пределах
государственных границ.
У нас — свой путь, своя тропа, свое болото.
Свои национальные интересы.
У нас — утреннее похмелье, дневной рацион и «ночные бабочки».
Всего — вдоволь.
Потому что у нас есть все.
Кому — три аршина земли, кому — шесть соток дачного участка,
кому — необъятные просторы нашей великой Родины.
С газовыми месторождениями, нефтяным скважинами и лесными угодьями.
У нас есть отцы Отечества, батюшки, паханы, смотрящие.
У нас — самая свободная и честная пресса в мире, которой
никакой пресс не страшен.
У нас — «крышевание», налоги, взятки гладки, ясак, оброк и
просто так.
У нас есть все.
Так что Россия может спать спокойно.

28 апреля 2007 г.


БЕЙДЖИК

Бейджик — замечательная вещь!
Слава тому, кто его придумал!
Тем, кто не знает: бейджик — это оперативное удостоверение
личности со скрепкой с внутренней стороны. Крепится хоть к пальто,
хоть к пиджаку, хоть к майке.
Очень удобно при знакомстве с первым встречным: сразу видишь, кому хамишь.
Поэтому я целиком и полностью поддерживаю Павла Гусева,
редактора газеты «Московский комсомолец», а по совместительству —
руководителя комиссии по СМИ Общественной палаты.
Этот Гусев резанул правду-матку на всю Россию, после того,
как узнал, что во время разгона ОМОНом Марша несогласных
пострадало около тридцати журналистов.
— Мы живем в такой стране, — сказал общественный палаточник,
озабоченный гражданскими правами, — когда пока надо цеплять
на себя какой-то бейджик, когда ты ходишь на массовые мероприятия.
Действительно, обидно.
Пока.
Ты по заданию шефа идешь на массовое мероприятие —
и тебе же дубинкой по печени.
Или — по голове.
А думать потом чем?
С бейджиком же гораздо удобнее. Омоновец взмахнул дубинкой,
увидел бейджик, вчитался, подумал и пошел бить.
Сколько душе угодно.
Но не тебя, а человека без бейджика. Соседа слева. Или — справа.
Без разницы.
А ты получаешь не дубинкой по голове, а — возможность работать на массовом мероприятии.
Именуемом разгоном демонстрации.
Так что с бейджиками Павел Гусев хорошо придумал.
Но я бы лично пошел дальше.
Если ваша грудь недостаточно большого размера (то есть не
такая выпуклая), бейджик можно в суматохе и не разглядеть.
А бить надо!
Как быть, чтобы бить наверняка?
Решение простое: выдавать обслуживающему персоналу майки цветные.
Как во время футбольных матчей (тоже, между прочим, массовые мероприятия).
Тогда омоновцы будут более экономно относиться к расходованию своей энергии.
И будут бить только тех, кого положено.
Возможен и более радикальный вариант — бить всяких.
Без разбора и с нужным размахом.
Все-таки у нас суверенная демократия, и обходиться с гражданами
следует по справедливости.
Но!
Прежде чем бить, раздать всем участвующим в массовом мероприятии бейджики.
Ударил — и тут же проколол дырочку в бейджике.
Как в водительских правах.
Тогда в случае чего омоновец может остановить беспредел,
крикнув приятелю из шеренги борцов за гражданские права:
— Коля! Вон того в шляпе больше не бей — я его уже зафиксировал.
Согласитесь — это и правопорядочно, и демократично, и справедливо.
И главное — участник массового мероприятия воочию видит:
о нем государство заботится.
Конечно, есть и совсем уж радикальное соображение: никого
никогда не бить.
Но от одной мысли об этом становится мучительно больно.

12 мая 2007 г.


Ё-МОЁ!

С чистотой демократии у нас в стране полный порядок.
Конечно, найдутся несогласные с этой точкой зрения. Особенно
среди тех, кто в самый разгул демократии марширует по всей
стране в поисках омоновских дубинок, а потом нагло предъявляет
свои эритроциты широкой публике, запечатлённые на политически
некорректных майках, запрещённых к употреблению среди
истинных вольнолюбцев и вольнодумцев. Но мы это переживём.
Демократия у нас в стране есть. Но носит она точечный характер.
Вот, например, решили вернуть букве «ё» ее орфографическое
достоинство: позволено ставить над этой буквой две вожделенные точки.
Так что отечественная демократия сделала огромный лингвистический
шажок вперёд, возвратив в правописание — специально для всех
несогласных — полноправную букву «ё».
Что свидетельствует о неустанной заботе партии и правительства
о духовно-нравственном воспитании народа, а также о движении нашей страны в правильном грамматическом направлении.
Если откровенно, я лично давно чувствовал какой-то непорядок в нашем алфавите.
Каким-то у нас внутренним средневековьем пахло.
Иваном Грозным. Малютой Скуратовым.
«Песней о купце Калашникове» незабвенного Михаила Юрьевича Лермонтова.
Кипел мой разум возмущённый.
Я понимал, что мои гражданские права ущемлены.
Но не понимал чётко — в чём?
А потом сообразил: меня фактически лишили права на
самостоятельную букву «ё».
Ёмоё!
Это что же получается?
Я — лишенец?
Тем более — лишили меня такой замечательной буквы. Без нее
какая жизнь? Ни тебе высказаться по-человечески, ни тебе эмоционально раскрепоститься!
Хотя, конечно, «ё» — обыкновенная буква, а не буква закона.
А теперь вот законники озаботились правописанием и расставили все точки над «ё».
Жить стало лучше, жить стало веселее. Как учил нас товарищ Сталин.
Действительно, поёшь, бывало, «И все вокруг моё!», а душа
ёкает: какое там «всё моё», если тебя точками обделили?
И поэтому душа моя кровоточила.
Конечно, она кровоточила не так сильно, как в Москве или Петербурге, но всё же...
И вдруг всё изменилось в лучшую сторону.
Моё мировоззрение вернулось в лоно чистой демократии.
Чище некуда.
Есть свёкла, а не свекла.
Есть лён, а не вискоза.
Есть тёща, а не соседка.
И я стал жить в своё удовольствие. В равной степени уважая
все гласные и согласные родного алфавита.
Даже — шипящие и свистящие.
Ни на йоту не отступая от демократии.
Теперь никто в Европе не посмеет нас обвинить, что одни бук
вы мы любим больше, чем другие.
От этой мысли моё сердце стало биться умилённее и учащённее.
Накануне выборов нам есть что выставить напоказ.
Одно непонятно — зачем мы столько лет на этой букве экономили?
Ё — моё!

26 мая 2007 г.


ДОСТРОЙКА КАПИТАЛИЗМА

У одной моей знакомой испортился кондиционер.
Это бывает — ничто не вечно под луной.
Но кондиционер испортился в самое неподходящее время —
когда на улице было плюс тридцать шесть.
Когда душа алкала прохладного к себе отношения.
А тут — такой конфуз!
Надо вам сказать, что моя знакомая — весьма образованная
женщина. В свое время она училась в университете.
Марксизма-ленинизма.
Карабкаясь по каменистым тропам фундаментальной науки о
неизбежно счастливой жизни, моя знакомая усвоила четкий принцип:
в условиях рынка деньги решают все.
А на дворе как-никак XXI век.
Рынок и другие прелести жизни.
Поэтому моя знакомая достала из своего портмоне заветную
бумажку и стала ею соблазнять (естественно — по телефону) рыцарей
анодов, катодов и прибавочной стоимости.
Но рыцари мало походили на очаровательных рекламных мужиков
в синих комбинезонах, терпеливо объясняющих взволнованным дамам всю
глубину их постирушных заблуждений.
Они пренебрегли экономическими посулами моей знакомой и
на тоскующий ее зов не бросились.
И тогда произошло несчастье: моя знакомая пошатнулась в
своих мировоззренческих установках.
— Тоже мне капитализм! — обиженно воскликнула она. — Какой-то паршивый кондиционер не могу исправить!
Паршивый кондиционер во время этой тирады продолжал обиженно не работать.
Но моя знакомая зря ругала отечественные рыночные отношения.
Она не знала настоящей правды.
Оказывается, в нашей стране капитализм еще не построен.
Молодой и красивый Никита Белых, лидер СПС, объявил, что
лозунгом его романтических сподвижников является достройка капитализма.
То есть светлое будущее нам еще строить и строить.
В сплошной лихорадке буден.
А раз так, то о чем можно говорить?
На стройплощадке известно что — мусор, грязь, пыль, мат.
Ржавая арматура, бытовой кирпич, оставшиеся почему-то блоки.
Падающие краны. Полупьяные рабочие.
Бестолковый прораб, плохо разбирающийся в сметах и чертежах.
В совокупности все это называется — объективные обстоятельства.
Недостроенный капитализм подозрительно напоминает развитой социализм.
При котором количество благих намерений никак не хотело
переходить в качество реальных благ.
А раз капитализм еще только строится, то откуда взяться, например, круглосуточной горячей и холодной воде в наших кранах?
И — вежливым и деловым чиновникам?
И — толковым менеджерам?
И — комфортному существованию?
И — хорошим дорогам?
И — ровным тротуарам?
Все еще впереди.
А пока — пользуйтесь тем, что есть.
Берите в руки кайло и сами ремонтируйте свой телевизор.
И вообще — берите пример с итальянцев, которые выбрасывают
негодные вещи прямо на улицу.
Летящий, например, с седьмого этажа неисправный кондиционер
погреет вашу душу воспоминаниями об Исааке Ньютоне.
Исаак Ньютон, конечно, не Карл Маркс, но тоже довольно известная личность.
Будет что вспомнить.
Например — закон всемирного тяготения.
К беспечальной и благоустроенной жизни.

9 июня 2007 г.


ОКСЮМОРОН

Нет! Нет! И еще раз — нет!
Как бы наши доморощенные борзописцы ни вопияли, а я областных образованцев прекрасно понимаю: когда нам регулярно показывают,
как президент целуется с патриархом, когда мы видим
Владимира Владимировича, смиренно стоящего в храме со свечой
или осеняющего себя крестом, рука невольно тянется к расписанию уроков.
И посему — появляются в перечне школьных предметов
«Основы православной культуры».
Правда, пока только в виде обязательного факультатива.
Покумекают-покумекают вожди народного просвещения двадцать первого века
да и заменят алгебру гармонией.
Гармонией души, алчущей исцеления от мракобесия.
Я понимаю — найдутся злопыхатели, которые закричат, что
обязательных факультативов в природе не бывает, поскольку слово «факультатив» обозначает «необязательность».
Тьфу на них, на этих крикунов-демагогов! Может, и не существует
«обязательных факультативов», но зато есть «оксюморон».
Оксюморон — это совсем другое дело.
Обязательный факультатив — занятие легкомысленное:
хочешь — верь, хочешь — не верь.
«Оксюморон» — слово греческое. Против него не попрешь.
Означает в переводе — нечто остроумно-глупое.
А с глупостью как бороться? Да никак! Принимай к сведению
и живи спокойно.
Тем более что Россия — родина оксюморонов. Ибо, по научному,
оксюморон — это сочетание противоположных по смыслу понятий.
Ну там — живой труп.
Или, допустим, — честный взяточник.
Может быть даже — мудрый мэр.
Вся наша жизнь — сплошной оксюморон.
И — в политике. И — в экономике. И — в театре.
А про среднюю школу и говорить не приходится.
Она вся — один большой оксюморон.
Соединение несоединимого.
Вот представьте, например, такую живописную ситуацию.
Учитель-словесник объясняет своим лопоухим питомцам, почему
протодьякон отец Олимпий, герой рассказа Куприна «Анафема»,
во время богослужения отказывается предавать своего
любимого писателя Льва Толстого проклятию и возглашает ему
«многие лета».
А учитель православной культуры на другом уроке объяснит
тем же детям, почему русская православная церковь отлучила от
своего лона «богохульника и отступника от веры Христовой, блядословно
отвергающего святые тайны господина болярина Льва
Толстого» (цитата из рассказа «Анафема») и до сих пор не желает
с великим писателем примириться.
— Что делать? — воскликнул бы в данной ситуации Николай
Гаврилович Чернышевский.
— Как что? — говорят просветители областного управления образования.
— Выкинуть литературу из школьных программ!
С глаз долой — из сердца вон!
И это — разумно!
Ну не узнают наши дети трогательную историю воскрешения
души князя Андрея Болконского, полюбившего девушку Наташу
Ростову благодаря дубу, на котором распустились листочки.
Зато узнают подробности сотворения мира не по Дарвину, а по существу.
Тем более выяснилось, никакой обезьяны среди наших предшественников не было.
А была плазма. Чистая плазма —
и ничего более.
Вот какой оксюморон получается.
Аминь!

16 июня 2007 г.


БЕРЕГИТЕ ГЛАЗА!

Я, признаться, раньше не очень верил тому, что телекамера ни
когда не врет и говорит правду, одну только правду и ничего, кроме
правды.
Чтобы отечественное телевидение не врало? Да такого быть не
может!
Но не так давно я был посрамлен.
Телевизор показывал государственное мероприятие.
Блеск люстр. Сверкание отечественных лысин. Ухоженные
щечки вип-персон. Разноцветные галстуки вип-интеллигенции.
Камера пытливо вглядывается в лица.
Как в песне — «в эти глаза напротив».
Но смотреть было не на что.
Во всех глазах было одно и то же — отсутствие разнообразия и
полный покой.
Сытое равнодушие к происходящему.
Собравшееся общество демонстрировало сплоченный взгляд
на жизнь.
Холодный. Пустой. Скучный.
Никакой.
Публику, судя по всему, ничто не радовало.
Ни чужой успех. Ни чужой талант. Ни чужие достижения.
В глазах — тоска: скоро ли отпустят?
Или — как вариант — скоро ли допустят к фуршету?
Потому что фуршет на халяву — это, действительно, праздник
души.
И если верить старой истине, что глаза — зеркало души, то за
душой у бомонда ничего не было.
Телевизор не врал.
Ну ладно: лето, жара, хочется поскорее домой.
Но ведь так — в любое время года. В любой точке России.
На любом собрании, заседании, слете.
Даже — на корпоративной вечеринке.
Что-то такое со всеми нами произошло, если мы легко и свободно
расстались со своими взглядами?
Потушили глаза.
Перестали радоваться жизни.
Живем без интереса к окружающему миру.
День прошел — из сердца вон.
Исчезло из глаз любопытство. Удивляться перестали. Потому
что привыкли к ненастоящему.
К колбасе без мяса?
К зрелищу без искусства?
К человеку без сердца?
Единственные живые люди в стране — футбольные фанаты.
Эти — да!
Эти орут на стадионах свои кричалки, вопилки, страшилки.
Эти жгут файеры и громят сиденья, радуясь каждому голу в
ворота чужой команды.
Эти — люди с настроением. Они могут пустить в ход кулаки, а
могут — голубей в небо.
Остальные забыли о вкусе жизни.
В глазах — тоска смертная.
Где свет?
Где любовь?
Где ожидание чего-то необычайного?
Где мысль, наконец?
Отключились...
А там, за пределами нашего существования, прекрасный и яростный мир,
как сказал Андрей Платонов.
Мир страстей и тревог.
Мир страданий и любви.
Мир поисков и надежд.
Мир, в который мы однажды пришли, чтобы бесстрашно в нем
находиться.
И — вглядевшись в него, найти в нем своем место.
Берегите глаза...

23 июня 2007 г.


ЧЕМ СЕРДЦЕ УСПОКОИТСЯ?

Страна сидит на игре.
Играют все — непрерывно и повсеместно.
В административном занебесье и в казино.
В коридорах власти и в игровых павильонах.
У игровых автоматов и на биржах.
Игры, как известно, бывают разные.
Развивающие.
Раздевающие.
Развлекающие.
Развращающие.
И при этом все — исключительно азартные.
Адреналин хлещет через край.
Потому что каждому хочется быть первым среди равных. И — сорвать банк.
Еще бы! На кону — репутация, амбиции, миллиарды.
Отрезки вертикали власти.
Которая и в усеченном виде — золотой ключик, открывающий
заветную дверцу к кладовым персонального счастья.
Кто же откажется от персонального счастья?
Потому и играем.
На деньги и на интерес.
Осеняя себя крестом и заклинаниями о великих чувствах, густо замешенных
на любви к деньгам и к Отечеству.
Конечно, разумное течение жизни разнообразит наши забавы.
Сначала — прятки, «казаки-разбойники», «классики», «пристенок».
Потом — ваучеры, акции МММ, стрельба по движущимся мишеням.
Затем стали потихоньку поигрывать в свободу слова, граничащую
с невероятной гласностью.
Для интеллектуалов придумали особо занимательную игру —
строительство демократического общества с ограниченной ответственностью.
Под псевдонимом «гражданское общество».
Сейчас поигрываем мускулами перед испуганными соседями.
Одновременно придумали новую забаву — игру в национальные проекты,
соблазняя народ размножением, просвещением и переселением душ.
В сельские одноэтажные хоромы из городских трущоб.
Согласитесь — увлекательная игра!
Тут главное — головы не потерять.
Поэтому я очень доволен умницами и умниками из нашей областной Думы.
Не так давно они было решились на отчаянный шаг — отменить
игровое пространство в нашей области.
А это — около пяти тысяч «одноруких бандитов» и свыше трех
сот игровых залов.
Но перекрыть краник адреналину можно, а как быть с краником,
из которого капают налоги?
Подсчитали и прослезились — больше трехсот миллионов
убытка казне.
Получается недополучение средств на прожигание жизни.
А жить хочется!
Вот и приняли думские считальцы мудрое решение: оставить
на все про все восемь крупных казино (то есть все ныне существу
ющие) и 29 залов, где можно поиграть в свое удовольствие.
До 2009 года.
Но я так думаю, что и после этой роковой даты страна играть
не перестанет.
Слишком уж заманчива перспектива жить, рассчитывая на
удачу.
Представляете: не было ни гроша, да вдруг алтын!
Есть к чему стремиться.
Так что мы еще наиграемся вдосталь. Тем более что высокооктановым
числам в стране несть числа.
Да и вообще неизвестно, как к 2009 году карты лягут.
И чем наше сердце успокоится?
Действительно — чем?

30 июня 2007 г.

Продолжение следует.
______________________
© Кройчик Лев Ефремович